В известной мне литературе по истории Ленинградского Университета в период Великой Отечественной войны очень мало говорится о деятельности сотрудников Университета в Елабуге. Между тем, в течение трех лет (с 1941 по 1944 год) там находилось солидное научное учреждение под названием "Елабужский филиал Ленинградского Университета", выполнявшее важные работы оборонного характера. В филиале ЛГУ работали такие крупные ученые, как В. И. Смирнов, В. А. Фок, В. А. Амбарцумян, а также и многие другие, выдвинувшиеся позднее. Уже один этот факт заставляет с большим вниманием относиться к "елабужской странице" истории Университета.

К сожалению, сейчас могут вспомнить о Елабуге только очень немногие из бывших елабужан, так как остальных уже нет в живых. Поэтому я без колебаний согласился написать воспоминания, считая это своим долгом. Прошу, однако, иметь в виду, что в Елабуге я был совсем молодым человеком (только что окончившим аспирантуру) и не имел достаточно полного представления о всех сторонах деятельности филиала.

Когда началась война, то было принято решение об эвакуации из Ленинграда некоторых университетских лабораторий, имевших военное значение. Важность этого дела подчеркивалась тем, что во главе его был поставлен проректор Университета по научной работе. Тогда им был член-корреспондент АН СССР (позднее академик) В. А. Амбарцумян, который руководил эвакуацией и стал затем начальником Елабужского филиала ЛГУ.

Однако наш путь в Елабугу был далеко не простым. Согласно плану эвакуации, мы должны были ехать в Казань и работать там в Университете. Для переезда был выделен товарный поезд, в котором были размещены сотрудники Университета вместе с семьями (всего примерно 150 человек), необходимое для работы лабораторное оборудование и наиболее ценные книги из фундаментальной библиотеки ЛГУ. Поезд вышел из Ленинграда около 20 июля, т.е. приблизительно через месяц после начала войны.

Он шел очень медленно и надолго останавливался в разных местах (в частности, на трое суток под Москвой во время первых бомбардировок города немецкой авиацией). Когда мы в конце концов доехали до Казани, то нас поджидала серьезная неприятность: предназначенное нам место в Университете уже было занято Академией Наук, которая выехала из Москвы позже нас и перегнала нас в дороге. Некоторое время мы жили в наших товарных вагонах, затем нас временно поместили-таки в Университете - в актовом зале и учебных аудиториях. Потом из Москвы пришло указание переправить нас в Елабугу и предоставить место для работы в учительском институте. До Елабуги мы добрались на пароходе уже в сентябре.

Должен сказать, что переезд из Казани в Елабугу мы совершили без особого энтузиазма. Все наши знания о Елабуге сводились к тому, что это небольшой городок на Каме, находящийся в 100 км от ближайшей железнодорожной станции. И нам, конечно, не хотелось переезжать из крупного научного центра, каким является Казань, в захолустную Елабугу. Однако через год выяснилось, что наше мнение было ошибочным. В условиях военного времени Елабуга оказалась очень подходящим местом для жизни и работы. Казань же была тогда чрезмерно перенаселена со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Елабуга, как и всякий маленький городок, состоит в основном из одноэтажных и двухэтажных домов, в которых и были расселены сотрудники филиала ЛГУ на частных квартирах. Однако в Елабуге имеется и огромное четырехэтажное здание, построенное, если не ошибаюсь, на средства купца Стахеева. До революции это здание занимало духовное училище, а во время войны в нем были размещены четыре учреждения: на первом этаже - Елабужское педагогическое училище, на втором - Елабужский учительский институт, на третьем - филиал Ленинградского Университета и на четвертом - часть Воронежского Университета. Во всех этих учреждениях, кроме филиала ЛГУ, шли учебные занятия, но студентов, разумеется, было немного. В Елабуге находились и другие эвакуированные учреждения, но о них я знаю мало.

Прибывшие в Елабугу в сентябре 1941 года сотрудники Ленинградского Университета были представителями четырех факультетов: математико-механического, физического, химического и биологического. Всего нас было около 50 человек, и мы составили основное ядро Елабужского филиала ЛГУ. Потом в Елабугу приезжали - поодиночке и группами - и другие сотрудники Университета. Они тоже зачислялись в филиал и включались в работу. С другой стороны, по разным причинам некоторые наши товарищи покидали Елабугу. Поэтому численность сотрудников филиала более или менее сохранялась.

Научная работа Елабужского филиала ЛГУ первоначально шла с большими трудностями вследствие потери традиционных связей с научными и военными учреждениями Ленинграда. Однако довольно быстро были установлены контакты со многими учреждениями, эвакуированными из западных областей страны на восток. Особенно большое значение имели тесные контакты с институтами Академии Наук, расположенными в Казани. Для физиков, механиков и астрономов филиала были очень важны отношения, сложившиеся с Государственным оптическим институтом и Военно-воздушной академией, оказавшимися в Йошкар-Оле. Были также установлены полезные связи с некоторыми промышленными предприятиями Татарии. В целом научная работа филиала шла успешно и привела, как потом выяснилось, к результатам высокого класса.

Прежде чем говорить о людях, работавших в Елабужском филиале ЛГУ, хочу заметить, что ближе других были для меня сотрудники математико-механического и физического факультетов. Я помню их всех и могу рассказать о них с большей степенью подробности, чем о химиках и биологах.

Лабораторией математики и механики руководил В. И. Смирнов. Он приехал в Елабугу на месяц, позже нас (задержавшись, насколько я помню, на даче под Лугой, не предполагая такого быстрого наступления немцев, какое случилось). Во время пребывания в Елабуге (точнее, в 1943 году) В. И. Смирнов был избран академиком, с чем мы его тепло поздравили. В филиале работали еще два выдающихся математика: В. И. Крылов и Н. П. Еругин. Н. П. Еругин прибыл в Елабугу примерно через год, будучи тяжело раненым на фронте. И В.И.Крылов, и Н. П. Еругин вскоре после возвращения в Ленинград были избраны академиками Белорусской Академии Наук и переехали на работу в Минск. В группу математиков входили также Г. А. Амбарцумян (сестра В. А. Амбарцумяна), Т. К. Чепова (жена Н. П. Еругина) и Е. П. Охлопкова (жена В.И.Смирнова).

Группу механики составляли И. П. Гинзбург, М. А. Ковалев, П. Г. Макаров и С. П. Шихобалов. Первые трое вели большую работу по исследованию аэродинамических свойств самолетов, в которой участвовали и другие сотрудники филиала. М. А. Ковалев был в Елабуге заместителем начальника филиала, а после войны заведовал аэродинамической лабораторией ЛГУ.

Под руководством В. А. Амбарцумяна работала группа астрофизиков в составе профессора В. В. Шаронова, его жены Н. Н. Сытинской и меня. Группа занималась в основном проблемой определения дальности видимости предметов и огней в атмосфере и океане. Так как видимость в атмосфере зависит от атмосферной дымки, то разрабатывалась теория рассеяния света.

Для расчетов по этой теории была создана небольшая группа под моим руководством. В нее, кроме упомянутых выше Г. А. Амбарцумян и Т. К. Меновой, входили также Е. Н. Юстова (жена М. Г. Веселова), Н. П. Тверская (дочь П. Н. Тверского) и Б. Л. Очаповский. В дальнейшем эта группа стала производить расчеты, связанные с другими задачами, решаемыми в филиале. Так возник своеобразный вычислительный центр, напоминающий современные ВЦ, но оснащенный не мощными ЭВМ, а только математическими таблицами и арифмометрами.

Самой многочисленной лабораторией филиала была физическая лаборатория, которой заведовал профессор В. М.Чулановский. Ведущими учеными-экспериментаторами были в ней профессора Е. Ф. Гросс и В. Н. Цветков, ставшие впоследствии членами-корреспондентами Академии Наук, а также известный специалист по физике атмосферы профессор П. Н. Тверской. Вместе с ними в лаборатории работали молодые способные физики-экспериментаторы, ставшие докторами наук после войны: А. Н. Зайдель, Г. С. Кватер, Ф. Д. Клемент, И. Г. Михайлов, Н. П. Пенкин, С. Ф. Родионов, Э. В. Фрисман (жена В. Н. Цветкова). В работе лаборатории участвовали А. И. Раскин, А. И. Гросс (жена Е. Ф. Гросса), Е. Н. Павлова (жена С. Ф. Родионова) и Е. С. Крылова (сестра Н. С. Крылова).

Некоторые из перечисленных физиков позднее занимали высокие научные должности. Особенно сильное впечатление производит прогресс Н. П. Пенкина, который в Елабуге работал лаборантом и заочно оканчивал Университет, а потом был в Университете директором Физического института, деканом физического факультета и проректором по научной работе, а также Ф. Д. Клемента, занимавшего в филиале должность доцента, а потом ставшего ректором Тартусского Университета и академиком Академии Наук Эстонии.

Однако наиболее значительной фигурой среди физиков был академик В. А. Фок - крупный физик-теоретик. Под его руководством работали А. И. Ансельм и М. Г. Веселов, ставшие впоследствии профессорами, а также В. Г. Невзглядов, О. Н. Трапезникова и М. И. Петрашень. Позднее к ним присоединился молодой талантливый теоретик Н. С. Крылов, испытавший тяжесть ленинградской блокады и потом безвременно скончавшийся.

Почти все физики филиала (как экспериментаторы, так и теоретики) были специалистами по оптике и спектроскопии. Естественно, что их работы оборонного характера относились преимущественно к этим областям. Однако ими были выполнены также работы другого профиля, оказавшиеся не менее важными. В частности, теоретиками производились расчеты траекторий снарядов при стрельбе из минно-торпедных аппаратов. Я запомнил эти работы, так как принимал в них некоторое участие.

Химическая лаборатория филиала, как и физическая, состояла в основном из молодых перспективных ученых. Заведовал ею В. М. Вдовенко - будущий член-корреспондент Академии Наук и директор Радиевого института. Большую роль играли в ней профессора Б. П. Никольский, выдвинувшийся позднее на ядерных исследованиях и ставший академиком, Б. Н. Долгов и С. А. Щукарев. После войны защитили докторские диссертации сотрудники лаборатории Н. А. Домнин (будущий ректор Ленинградского Университета), Я. В. Дурдин, И. А. Дьяконов, В. И. Парамонова (жена Б. П. Никольского). В лаборатории также работали Г. Ф. Днепров, его жена М. З. Пронина, Т. В. Ковалева (жена М. А. Ковалева). У меня в памяти остались впечатления о тесных связях химиков филиала с рядом химических предприятий окружающего района.

Наименьшей по численности была лаборатория биологии, руководимая профессором М.И.Виноградовым - специалистом по физиологии труда. В лаборатории работали П. И. Гуляев, Е. К. Жуков, Д. П. Квасов, ставшие впоследствии профессорами, а также В. К. Васильева, В. С. Воробьева, Л. В. Маншилина. Мне известно, что лаборатория занималась важной проблемой снятия переутомления с человеческого организма.

Работе сотрудников филиала способствовала небольшая научная библиотека, вывезенная из Ленинграда. Ею заведовал весьма почтенный профессор-физик К. К. Баумгарт.

Кроме названных мною сотрудников филиала, в нем, вероятно, работали еще лица, которых я не упомянул, так как, к сожалению, не мог вспомнить. Думаю, что таких лиц было немного.

Что же касается конкретных исследований, выполнявшихся в лабораториях филиала, то я отметил только те из них, с которыми соприкасался. Вследствие разнообразия и секретности исследований сделать их полный обзор вряд ли под силу одному человеку.

Говоря о научной работе всего филиала, следует признать, что создание его вполне себя оправдало, так как поставленные перед ним задачи были выполнены, правительство высоко оценило результаты работы филиала по оборонной тематике, и многие его сотрудники были награждены орденами и медалями (начальник филиала В. А. Амбарцумян - орденом Ленина).

Интересен тот факт, что бывшие елабужане и в последующие годы, уже разобщенные между собой, продолжали работать также успешно. Почти все они защитили кандидатские и докторские диссертации, причем около половины - докторские. Многие из них занимали высокие должности, а 8 человек стали членами Академии Наук СССР и Академий Наук союзных республик. Объясняя это явление, В. А. Амбарцумян говорил, что оно есть следствие строгого отбора перед эвакуацией, т.е. в Елабугу попали и основном способные ученые. По-видимому, это суждение справедливо, но, может быть, к нему следует добавить, что все они прошли "елабужскую школу". Потом я уже не встречал учреждений, в которых сотрудники работали бы так энергично и самоотверженно, как в филиале ЛГУ. Иными словами, Елабуга научила людей работать.

Хотя научная работа и была основной формой деятельности филиала, но много времени занимали хозяйственные и другие дела. В них принимали участие и члены семей сотрудников. Думаю, что представит некоторый интерес и краткий рассказ о всей жизни нашего коллектива.

Когда мы уезжали из Ленинграда, то никто из нас не ожидал, что немецкие войска скоро подойдут к городу. Поэтому многие предполагали, что, приехав в Казань (а мы ведь ехали на работу в Казань!) и обосновавшись там, можно будет съездить потом в Ленинград, чтобы взять нужные вещи и, в случае необходимости, вывезти родных. Однако действительность оказалась совсем иной. Когда мы попали в Елабугу, немецкие войска подошли уже вплотную к городу, а затем и окружили его. Началась долговременная блокада Ленинграда. С других фронтов были тоже неутешительные вести. Поэтому неизменным фоном нашей елабужской жизни была тревога за страну, за Ленинград и за наших родных, оставшихся в городе.

Однако связи с Ленинградом прерваны не были. Из Ленинграда, приходили письма, оживленно обсуждавшиеся в филиале. В Елабугу приезжали люди, переправленные через кольцо блокады. Хорошо, помню приезд зимой группы университетских профессоров по главе с П. М. Горшковым. Придя в себя в филиале, они через несколько месяцев отплыли в Саратов, куда был эвакуирован наш Университет. Помню также появление в филиале и пребывание в нем физика Н. А. Толстого. Приезжали в Елабугу и ученые гуманитарных факультетов. Для всех филиал ЛГУ был желанным пристанищем и оказывал всем необходимую помощь. Следует считать, что и этом отношении филиал ЛГУ сыграл большую положительную роль.

Первая военная зима была для филиала тяжелой. Стояли сорокаградусные морозы, и Елабуга почти, до крыш была занесена снегом. Холодно было и в помещениях, мы работали в пальто и обогревались "буржуйками". Ощущался также недостаток продовольствия. Однако постепенно положение улучшалось благодаря созданию в филиале подсобного хозяйства. Весной 'в иоле был посажен картофель, а на близлежащем огороде - овощи. Осенью урожай распределялся между членами коллектива по той же системе, что и в колхозе, т.е. по трудодням. Правда, на следующий год перешли уже к другой системе - грядки в огороде с самого начала были разделены между членами коллектива. По-видимому, вторая система землепользования была все-таки лучше.

А дрова мы ловили в Каме. В это трудно поверить, но заготовка дров происходила именно таким способом. Дело в том, что Елабуга стоит не на Каме, как обычно говорят и пишут, а на впадающей в нее речке Тойме, недалеко от ее устья. И весной, в половодье, Кама разливается так, что затопляется псе пространство между Камой и Тоймой, и на месяц Елабуга оказывается на берегу "моря". В это "море" попадают бревна, плывущие по Каме с лесозаготовок в ее верховьях, и предприимчивые елабужане вылавливают их с лодок. Так поступали и сотрудники елабужского филиала ЛГУ. Ранним утром отправлялись лодки с бригадами по 3-4 человека в каждой, чтобы разыскать бревна, застрявшие в прибрежных кустах, сколотить из них плоты и доставить в Елабугу. На берегу бревна поджидали сотрудники филиала, составлявшие бригады грузчиков и возчиков, и подвозили их к зданию филиала.

Осенью второго елабужского года для заготовки дров был применен обычный способ - рубка деревьев в лесу. Так как вблизи Елабуги лесов нет (они уже вырублены), то филиал получил участок леса в 40 километрах от Елабуги, близ поселка Белоус, на другом берегу Камы. В сентябре на лесозаготовки отправился отряд численностью более 30 человек с несколькими лошадьми. Проработав две недели и заготовив достаточное количество дров, отряд прибыл обратно в Елабугу и стал ждать баржу, чтобы на ней отправиться за дровами. К сожалению, баржа опоздала, и осенняя Кама безжалостно смыла бревна, старательно уложенные на берегу. Больше в Белоусе мы уже не были.

Хорошо помню забавное приключение, случившееся с нами после переправы на пароме на другой берег Камы. Эта переправа происходила в небольшом городке со странным названием Набережные Челны (теперь это большой город с полумиллионным населением). Когда переправа завершилась, были уже сумерки, но мы храбро решили идти в Белоус ночью. Эта наша затея кончилась тем, что проблуждав всю ночь, мы к утру пришли опять в Челны - только с другой стороны. Проклятья и шутки долго не утихали. Отоспавшись в местной школе, мы лишь к вечеру достигли Белоуса. Это наше путешествие, как и многие другие события многогранной жизни филиала, превосходно отражены в поэме Б. Н. Долгова, названной им "Филиала" (по аналогии с "Илиадой" Гомера).

Среди хозяйственных дел филиала важное место занимали косьба и уборка сена. С этой целью для филиала был выделен большой участок заливных лугов между Тоймой и Камой, где трава вырастала по пояс человеку. Сено же было необходимо для собственных лошадей, которых филиал приобрел сразу после приезда в Елабугу. Это был мудрый шаг, чрезвычайно облегчивший нашу жизнь и работу. К тому же в городе лошадей почти не оставалось (их брали в армию), и наши лошади помогали и городу тоже. М. А. Ковалев, понимавший толк в хозяйстве, очень бережно относился к лошадям. "И улыбнувшись лошадям, сурово рек профессорам" - так сказано о нем в упомянутой поэме. При выполнении почти всех наших хозяйственных работ обязанности бригадира исполнял Н. П. Пенкин, с чего, по-видимому, и началась его блестящая административная карьера в Университете.

Зимой сотрудники филиала имели больше времени на научную работу, чем летом, так как хозяйственных забот было меньше. Оставалось некоторое время и на общение друг с другом непрофессионального характера. Такое общение расширяло кругозор его участников, что в конце концов благоприятно влияло и на научную работу. Я, например, с благодарностью вспоминаю долгие беседы с Владимиром Ивановичем Смирновым и Амазаспом Асатуровичем Амбарцумяном (отцом В. А. Амбарцумяна) на философские и другие темы. Значительным событием в жизни филиала (а может быть, и Елабуги) было создание силами энтузиастов Драмбалопа - самодеятельного театра драмы, балета и оперы (впрочем, до балета дело как будто не дошло). Спектакли ставились в переполненном актовом зале учительского института. Наиболее выдающимися деятелями этой организации были, если мне не изменяет память, С. А. Щукарев, В. В. Шаронов, В. Н. Цветков, С. Ф. Родионов и Э. В. Фрисман, прекрасно игравшая роль Кручининой в пьесе Островского.

Как известно, в марте 1942 года Ленинградский Университет эвакуировался в Саратов, и там сразу начались учебные занятия. К сожалению, между Университетом и его филиалом сложились натянутые отношения. Ректор Университета профессор А. А. Вознесенский в своих телеграммах требовал переезда ряда сотрудников филиала в Саратов, однако сотрудники, занятые научной работой и привыкшие к Елабуге, не соглашались на это. В конце концов некоторые из них, поразмыслив, в Саратов все-таки уехали. Ректор также настойчиво просил В. А. Амбарцумяна приступить в Саратове к исполнению своих обязанностей проректора по научной работе. Однако В. А. Амбарцумян предпочел принять другое предложение - занять пост вице-президента Академии Наук Армянской ССР. Летом 1943 года он вместе со своей многочисленной семьей (отец, мать, жена и четверо детей) отправился на пароходе из Елабуги в Астрахань с намерением следовать дальше пароходом в Баку, а затем поездом в Ереван. Вскоре он стал Президентом Академии Наук Армении, и остается в этой должности и теперь. После него начальником Елабужского филиала ЛГУ был Ф. Д. Клемент, при котором продолжалась установившаяся размеренная жизнь филиала.

В январе 1944 года сотрудники филиала отметили радостное событие - освобождение Ленинграда от вражеской блокады. Было ясно, что скоро должно последовать возвращение филиала в Ленинград. Первой ласточкой, возвестившей о подготовке к переезду, была знаменитая телеграмма ректора с требованием "направить в Ленинград четырех лошадей, а также Ковалева, Пенкина, Веселова, Соболева". Это требование было выполнено уже при общей реэвакуации филиала, состоявшейся летом 1944 года.

По приезде в Ленинград бывшие елабужане стали сотрудниками тех факультетов, на которых они работали до войны. Впоследствии некоторые из них перешли в академические институты. Однако в течение всей дальнейшей жизни сохранялись близкие отношения между ними, согретые воспоминаниями о совместной работе в Елабуге.

Из газеты "Санкт-Петербургский Университет" (9 от 27.04.1994 г. и 10 от 10.05.1994 г.)